Александр Тишков. Прививка против вируса майдана

В середине февраля пришло осознание того, что всё идет к развалу Украины. В центре Киева горят покрышки, стреляют по милиции, а правоохранители безоружны и ответных мер власть не предпринимает. Ясно было, что Янукович «сдулся».

19-го февраля мы собрались с соседями, обсудили ситуацию и решили, что надо заняться патрулированием своего района, чтобы вирус майдана не пришел в наш город. 20-го числа мы уже вдвоем вышли на улицу Ленина, осмотрели сквер Афганцев. На Большой Морской натолкнулись на молодых людей, которые собирались с помощью баллончиков, как нам показалось, нарисовать свастику на стене. Было это около часа ночи. Безусловно, мы их прогнали. Так мы самостоятельно начали охранять свой район.

23-го февраля пришли на митинг. Побеседовал с Татьяной Ермаковой, Игорем Соловьевым, Ольгой Тимофеевой. Татьяна Александровна Ермакова пригласила меня к себе работать в «Русскую общину Севастополя».

24-го я был у здания администрации города. Вышел Игорь Соловьев и сказал, что прокуратура собирается арестовать Алексея Михайловича Чалого, надо собирать народ. Мы тут же начали обзванивать людей. Собрались люди, собрали депутатов горсовета, чтобы они утвердили Алексея Чалого в его должности.   

25-го февраля я получил задание от Татьяны Ермаковой быть на площади Нахимова вместе с Антоном, который занимался в «Русской общине» пропагандой. Мы обговорили с ним все моменты. Смотрели, какие корреспонденты, каких изданий и телевизионных каналов брали интервью у севастопольцев, сами давали интервью. Мы просили представителей западных СМИ подавать информацию в том виде, в каком они её видят, ничего не выдумывая, ничего не скрывая. Журналисты задавали вопросы: «Беспокоитесь ли вы за семью?», «Чего ожидаете от «Правого сектора»?». Мы отвечали, как думали, что ничего хорошего от радикалов не ожидаем, собираемся оборонять город от украинских националистов самым серьезным образом, вплоть до создания полков самообороны. Настроение у севастопольцев боевое. Все были друг за друга, очень патриотично настроены.  Интересно, что российских журналистов в начале процесса я не видел, но были из Великобритании, Голландии, шведы, норвежцы, из Германии.

На площади Нахимова числа с 23-го февраля работала полевая кухня, располагалась она возле Дома Москвы. Простояла до 4-5 марта. Предоставил полевую кухню атаман Севастопольского казачьего союза «Русь» Вячеслав Бебнев. Я получил задание от Татьяны Ермаковой организовать работу кухни. Сначала была задача кормить участников самообороны. Чуть позже людей, нуждающихся в горячем питании, стало гораздо больше. Это были и те, кто охранял административные здания, кто патрулировал город, кто приезжал с выездов. Черноморская сотня приходила, они по центру работали. Могу сказать, что уже 25-го числа мне удалось наладить работу кухни полностью. Появилась одноразовая посуда, а это был самый сложный вопрос. Продукты приносило население, а вот с посудой были проблемы. Каждый день подходили люди и спрашивали, чего не хватает, чем помочь. Приносили нам хлеб, чай,  сахар,  крупы,  тушёнку. Вопросы с продуктами питания решались буквально в течение получаса, и серьезных перебоев у нас не ощущалось благодаря севастопольцам. Сложно было найти повара. Первым кашеваром был Андрей. Насколько я понял, он приехал из восточной Украины. Огромная ему благодарность. Была у нас спонсор Светлана. Здорово она выручала! По сути, всю одноразовую посуду покупала Света. А в день у нас питалось от тысячи до двух тысяч людей. Чтобы было понятно, в день мы варили три котла каши, а котел-то восьмидесятилитровый. Представляете, сколько необходимо было тарелок, стаканчиков, ложек? 

Запомнился день 26-е февраля. Люди вернулись из Симферополя после столкновения с радикалами у Верховного Совета Крыма. К этому времени наладили уже сбор денег, и я должен был поехать в Симферополь, чтобы обеспечить горячее питание севастопольцам. Но так все закрутилось, что меня буквально сняли со ступенек автобуса, сказав, что я должен пойти к Оганесяну в 1-ю гимназию. Я передал деньги шоферу, но как понял, ничего организовано не было, водитель их привез обратно. Очень сложно было смотреть на людей, которые приехали из Симферополя. Как могли, ребят обогрели. Был парень Саша, он пострадал во время стычек. Мы отпаивали его чаем. Где-то час он приходил в себя.

В этот же день приезжали российские сенаторы. Разговор был интересный. Он касался того, поддержит ли нас Россия. Сомнения у меня тогда отпали полностью. Вечером подъехали «Ночные волки», подъехал начальник разведки Черноморской сотни и шел уже очень серьезный разговор о том, что надо вооружать народ. И когда в ночь с 26-го на 27-е примерно в два часа ночи мы увидели КАМАЗы, всё уже стало ясно. Россия сказала «да».

27-го числа узнав о ночных событиях в Верховном Совете Крыма, о том, что здание занято и вывешен российский флаг, и наше СБУ несколько «полиняло», то есть не будет предпринимать никаких насильственных действий против нас, как-то успокоились.

27-го февраля приезжал Владимир Жириновский. Подошел к нам, поинтересовался как дела, поблагодарил за работу. Владимир Вольфович сказал, что будет создавать отделение партии в Севастополе. Я одним из первых знал, что будет у нас Худяков руководителем севастопольского отделения ЛДПР. Затем Владимир Вольфович прошел к зданию  администрации города, выступил, прогулялся по Приморскому. Не помню, какого числа были Валуев с Терешковой и Родниной. Смотреть, конечно, было забавно. Валуев метра два ростом, а Валентина Терешкова и Ирина Роднина росточком где-то метр пятьдесят. Подмышкой они у него помещались.

Пару дней я еще работал с полевой кухней. Увидев, что с ней работа налажена, Татьяна Александровна Ермакова попросила меня поехать с агитацией по селам.

Где-то 2-3 марта с Антоном, который тоже работал в штабе «Русской общины» мы давали интервью иностранным корреспондентам на площади Нахимова. Запомнился один случай. Взяв интервью у коренной жительницы Севастополя о ситуации в городе, датский корреспондент Гюнтер долго ругаясь, сказал такую фразу: «Знали бы вы, какую информацию требует от меня мое руководство!». На что ему пожилая женщина ответила: «Сынок, пиши только то, что сам видишь».

Для наших агитационных поездок по селам Дима Голиков, хозяин сети магазинов «Чиполино», предоставил микроавтобусы. В Орлином были выступления, в Передовое ездили. Настроения тогда были разные, приходилось людей уговаривать. Надо сказать, что в деревнях люди жили по-разному. Была и беднота со спившимися мужьями. А были и такие тёти, кому сын присылал каждый месяц по тысяче долларов. И им, что Россия, что Украина – только меня не трогайте. И вокруг неё тоже человек десять-двадцать прихлебателей, которые иной раз и пытаются что-то доказать - рассказать: «Зачем всё это делается? Мы и так хорошо живем». Острых национальных моментов у нас не было, больше стоял вопрос: «Как Россия собирается развивать сельское хозяйство?». Вот этот вопрос был главенствующим. Мы на тот момент по Орлиновской долине имели даже проект теплицы на 100 гектар. Ориентировать было чем людей.

Запомнился случай. Мы приехали в Передовое, рядом школа. Выбежала детвора и кричала: «Россия! Россия!». Мы проехали по селу, собирая людей на митинг. Эта работа была на мне. При всей кажущейся простоте - это довольно сложно собрать народ.

Иногда селян приходилось уговаривать прийти на митинг, иногда они охотно шли. Дело в том, что на тот момент точная дата референдума не была известна.  Предполагалось, что он пройдет в конце марта. Это был еще один из главных вопросов, которые нам задавали. Всем хотелось побыстрее провести референдум, пока киевские власти не одумались. Много спрашивали о вопросах, которые будут поставлены в бюллетенях: будет ли предложение остаться Крыму и Севастополю в составе Украины на определённых  условиях.  К этому времени подавляющее большинство людей уже не хотели подчиняться Киеву. На митингах в общей сложности процентов пять от общего числа говорили, что не стоит уходить из Украины. Но я уверен, как дело дошло до голосования, эти люди проголосовали за Россию, так как за 23 года Украина только разваливала сельское хозяйство и смотреть на эту разруху было больно. Села практически полностью убиты, разгромили даже клубы. Здания есть, но в таком виде, что не приведи, Господи: без окон, полы вскрыты, крыши дырявые. Много вопросов было о создании местных патрулей, постов. Но необходимость в этом уже отпала. Дороги в Севастополь охранялись блокпостами. «Беркут» встал на Чонгаре, перекрыв въезд в Крым. Было уже организованно регулярное  патрулирование в горах.

Наиболее сложная работа шла по воинским частям. Командиры тупо спивались. Из Киева идут приказы чуть ли не стрелять по мирному населению, украинские офицеры не знают и не понимают, что делать. Им хочется и при должностях остаться и разговоры с ними шли такого рода: «Что вы нам можете пообещать?». Мы много разговаривали с украинскими военнослужащими, связывались с людьми, которые могли ответить на все их вопросы, давали им телефоны компетентных людей, чтобы офицеры могли с ними связаться и получить ответы.

14-го марта у нас был выезд в Терновку. Хорошо поговорили с людьми. Люди прекрасно понимали, что Киев уходит, приходит Москва и их волновало, не заберут ли сельхозпаи, что будет дальше с сельским хозяйством, с частной собственностью,  смогут ли они получить сельхозтехнику. Селяне - люди, работающие на земле, поэтому  и вопросы у них  практичные, касающиеся ежедневной жизни, работы.

Очень сложная ситуация была на Сахарной головке. Развален весь технопарк. Зимние теплицы еще стояли, а от весенних не осталось даже каркасов. Мы приехали, встали у магазина. Ребята даже удивились, увидев нас: «Зачем вы приехали? Мы все за Россию!». Поговорили с людьми очень хорошо. В этот же день поехали в Любимовку. Пообщались с людьми и решили проехать к военному аэродрому. Там мы увидели колонну российских войск, которая уже уходила из Бельбека, решив все вопросы.

Перед референдумом встала задача охраны участков. Этим занимался Анвар, помощник Татьяны Ермаковой. Привлекли спортсменов, чтобы следить за порядком. Должен отметить, что провокаций не было, высказываний против России не слышал за все время проведения референдума. Между собой люди обсуждали свое будущее в составе России. Никто не сомневался в результатах референдума, изначально это было понятно и по явке. Очень серьезная была явка. Люди просто шли, шли и шли. Корреспонденты, стоя в сторонке,  всё снимали, как я помню, они даже не брали интервью. На участке я провел порядка трех часов поехал в офис «Русской общины», где мы планировали наши дальнейшие действия, теперь уже в составе России.         

 

Права на публикацию материала принадлежат АНО "РИА "Севастополь". Любое использование материала без разрешения правообладателя запрещено.